Сегодня я дебютирую в колонке директора школы. Я буду писать о маленьких и конкретных вещах, которые, на мой взгляд, могут быть признаками нового в школе. И знаю наверняка, что эти детали не нашли свое отражение в больших и важных текстах, посвященных проектированию нового отечественного образования.

Школьное пространство – детское пространство, и мы должны помнить, что это растущее население воспринимает новое через призму удивления, мы тоже на это способны, но не с такой остротой и живостью. Да и потребность в удивительном для нас сопряжена с ожиданием рисков.

Коллеги из одного губернского города пожаловались мне, что на стенах в школах им не разрешают размещать ничего кроме расписания, текстов с гимном, правил противопожарной безопасности, стенда «Готовимся к ЕГЭ» и уголка «Родителям о школе». Долго не мог понять причин запрета, возможно, смыслы в них как раз и носили противопожарный характер. Не знаю. Но я уверен в одном: стены в школьном укладе играют не последнюю роль, а заборы всегда были притягательны для творчества подростков. В нашей школе много лет назад мы прикрепили к стене вырезанный у кого-то на даче фрагмент настоящего забора и назвали это место коротким словом «Забор». Через неделю на нем не стало хватать места для объявлений о потерянном ботинке, предложений начать карьеру гитариста, критике в адрес буфетной продукции, объяснения в вечной любви, поздравлений, призывов к мирному сосуществованию с учителем физики. Несколько дней назад увидел на нем шикарный лозунг: «Ешьте овсянку – сдадите ЕГЭ!». А на многочисленные вопросы, почему именно овсянку, – разумеется, ответ выпускников про личный опыт и масштабные исследования. Полагаю, что эта рекомендация эффективней любого увещевания вроде: «Будешь прогуливать (спать на уроке, курить за углом, не выполнять домашнее задание, разговаривать во время объяснения учителя и пр.) – не сдашь ЕГЭ».

Школа – очень умное пространство, и уклад в нем должен быть умным, и учителя – умными, а директор – очень умным, а районный руководитель образования – совсем умным.

Школа – серьезное пространство, поэтому все умные должны еще быть и серьезными. И все это умное и серьезное должно напоминать об ответственности, причем перед всеми. И если в школе попадается кто-то несерьезный, без ярко выраженных признаков умности и безответственный перед всеми, школа становится местом тревоги, долженствования и обязательств по пресечению и наказанию. И прелести нашей новой школы будут облечены в мощные доспехи стандарта и отчетности, в учительских серьезно, умно и ответственно будут заниматься поиском идентичности, а на заборах будут писать все то же, что писали всегда, коротко, сжато, как выдох загнанной свободы.

В 1987-м как-то в нашу школу приехал новый начальник РУНО. Мы проходили с ней мимо раздевалки, и ее наметанный глаз охотника увидел на деревянной вешалке надпись: «Петя – козел». Я пытался загородить спиной это изречение, она спросила, нет ли у меня с собой ручки, и дописала: «Сам такой!»

С тех пор я поверил в возможность изменений и понял, что для этого нужно стараться выполнить одно очень важное условие: ну нельзя нам, учителям, делать наше очень важное и серьезное дело с важным и серьезным лицом. Школа – это прежде всего их, детей, пространство, за пределами которого и так много серьезных лиц. Поэтому стены должны работать, вещать, разговаривать, а школьное пространство – удивлять. Но удивление должно быть улыбчивым, иначе загнемся в стремлении отрапортовать, что все у нас хорошо.

В нашей школе очень долго жил и старился большой серый кот. Но об этом в следующий раз.

Ефим Рачевский,

директор Центра образования № 548, г. Москва

Вести образования